Банда Шарипова ждёт суда. А между тем…

— Саиданвар Касымович, расскажите, пожалуйста, подробнее о деле Шарипова. Кто эти нелюди, посмевшие стрелять в медиков, многие из которых, кстати, лечили, оказывали неотложную помощь не только российским военнослужащим, но и тем, кто воевал на стороне оппозиции? Сколько преступлений на счету банды?

— Как вы знаете, в последние годы оппозиционные правительству Республики Таджикистан структуры сделали ставку на силовые методы достижения политических целей. Речь идет об организации диверсий на жизненно важных для республики народно-хозяйственных объектах, террора против политических деятелей, российских военных, мирных граждан. Главная за дача — дестабилизировать об­становку, посеять страх, па­нику, вызвать у людей недо­вольство руководством рес­публики и на этой волне по­пытаться захватить власть.

К сожалению, речь идет не только об угрозах. Не проходит и недели без выстрелов, взрывов, гибели ни в чем не повинных людей. Так, в начале 1995 г. произошло убийство двух российских солдат в районе военного городка 201-й мотострелковой дивизии, вскоре был обнаружен труп еще одного российского военнослужащего. По ряду объективных данных мы пришли к заключению, что все убийства носят целенаправленный политический характер.

В поле зрения сотрудников Министерства безопасности республики попали несколько человек из подпольной организации. Последним их кровавым преступлением стал расстрел автобуса с медиками окружного госпиталя погранвойск. Совместно с милицией следователи МБ вышли на след троих террористов. В момент задержания они оказали вооруженное сопротивление, ранили двух милиционеров… Должен сказать, что, как показало следствие, задержанные бандиты являлись лишь исполнителями. Постепенно в ходе расследования было установлено, что их действиями руководил человек, имеющий профессиональные навыки в военном деле. Это был наверняка офицер и отнюдь не низового звена. Шаг за шагом сотрудники МБ приближались к истине. И вот однажды круг подозрений замкнулся вокруг одного из военных. Им оказался заместитель командира полка по тылу 201-й мотострелковой дивизии подполковник Шариф Шарипов, гражданин Российской Федерации, таджик по национальности.

В процессе расследования «всплыли» 12 убийств, совершенных его группой. Занимая довольно высокую должность в дивизии, Шарипов делал заявки на оружие и боеприпасы якобы для своего полка, а затем перебрасывал их в стан оппозиции.

Не хочу предварять исход дела, тем более что следствие еще не завершено, но уже сейчас доподлинно известно, что диверсионная группа Шарипова подчинялась бывшему министру обороны» оппозиционеров Резвону Садирову. Под предлогом доставки солдат на территорию Горно-Бадахшанской автономной области Шарипов неоднократно бывал там и тайно переходил в афганский Бадахшан, где встречался с Резвоном.

Резвон — человек очень жестокий. Когда по линии ООН у меня была встреча с представителями оппозиции, они рассказали, что на территории Афганистана он расстрелял более 120 своих приверженцев, чем-либо не угодивших ему. В Таджикистане в 1993 г. им лично были убиты 64 человека, все — молодые ребята. У Резвона «политика» одна: убивать. Он считает, что чем больше будет убито местных жителей-таджиков и российских военнослужащих, тем большее недовольство это вызовет. Таджики выступят против присутствия российских военных в республике, родители тех россиян, которые служат здесь, будут ставить вопрос о скорейшем выводе 201-й мотострелковой дивизии и частей Погранвойск РФ из Таджикистана. А это именно то, что на руку оппозиции…

Одно время Резвон пытался объединить под своим командованием всех боевиков афганского Бадахшана. Но многие из-за нежелания участвовать в зверских расправах над пленными и мирными жителями стали переходить в Таджикистан на сторону действующих в Горно-Бадахшанской автономной области полевых командиров. Так, в частности, поступили командиры Резвона — Мулло Умар и Мулло Джига, которые передислоцировались в кишлак Ванч и поступили под временное командование Салама Мухаббатова.

Жестокость Резвона сыграла определенную роль в отстранении его от своих обязанностей несколько месяцев назад командованием объединенной таджикской оппозиции.

Но вернемся к Шарипову. Его правая рука — Палвон Гадоев, в стан оппозиции пришел в 1993 г. До этого был простым рабочим, но теперь он — ревностный поборник идей ислама. Палвон также посетил в Афганистане Резвона, а потом занимался вербовкой молодых людей на территории Республики Таджикистан и переправкой их для спецподготовки в Афганистан.

В расстреле автобуса ни Шарипов, ни Гадоев личного участия не принимали. Исполнителями акции являлись брат Палвона Шариф — сержант милиции, Назар — телохранитель Палвона, Баладжон и Курбон. За эту операцию они получили денежное вознаграждение в сумме 50 тыс. рублей каждый.

— Саиданвар Касымович, а есть ли какой-либо выход из сложившейся ситуации? Война не может длиться вечно. Существует ли, на ваш взгляд, возможность примирения расколовшегося таджикского общества?

— Уже второй год по инициативе президента нашей Республики Эмомали Рахмонова мы ведем переговоры с оппозицией. Их основная цель — прекращение эскалации насилия, решение всех проблем политическими методами, а еще — стабилизация обстановки в стране, обеспечение скорейшего возвращения на родину наших соотечественников, волею судьбы оказавшихся за ее пределами.

Поверьте, мы делаем все возможное для благополучного исхода межтаджикских переговоров. В том числе, это не секрет, активно контактируем с лидерами некоторых вооруженных группировок, ведем с ними переговоры. Кого- то удается убедить в том, что продолжение боевых действий — бесперспективно, люди одной страны, национальности, веры не могут выяснять свои отношения автоматными очередями. Пора задуматься над этим.

Дважды мы проводили амнистию и освобождали от уголовной ответственности лиц, перешедших таджикско-афганскую границу до 31 декабря 1992 г. Президентом республики были подписаны два указа о разоружении населения. В результате — изъято большое количество огнестрельного и других видов оружия. Все эти меры направлены на то, чтобы быстрее прийти к миру и согласию. В определенной степени нам это удалось, особенно если иметь в виду усилия по нормализации обстановки в приграничье, на границе с Афганистаном. Здесь мы тесно и, на мой взгляд, плодотворно сотрудничаем с представителями Погранвойск Российской Федерации.

— Не могли бы Вы подробнее рассказать об особенностях обстановки непосредственно на участке таджикско-афганской границы?

— В последнее время оппозиция избрала тактику просачивания через границу боевиков мелкими группами, по 2-3 человека. Обычно переправа осуществляется под покровом темноты, ночью. Сбор в большие группы идет уже на территории Таджикистана. Одно из условленных мест для сбора боевиков — долина Вахе. Ее географическое расположение, климатические условия способствуют созданию здесь хорошо защищенных, тщательно оборудованных баз.

Наиболее опасным на сегодняшний день является участок границы Горно-Бадахшанской автономной области, особенно от Дарвазского района до Ванчско-Язгулемского направления. Граница как таковая здесь условна. В силу географических особенностей отсутствует система. Перекрывать участок сетью инженерных сооружений очень трудно. Значительная часть бое­ых группировок оппозиции из северных провинций Афганистана стремится проникнуть в ГБАО РТ, а оттуда выйти в Каратегинскую долину, где сосредоточены базы боевиков.

Вторым стратегически важным является Сарычашминское направление Московского района. Здесь, в горной местности, боевики могут долго держать оборону и успешно проводить боевые действия. Что касается Пянджского, Шаартузского, Московского и Пархарского направлений, то прикрываются они пограничниками более надежно и особого беспокойства у нас не вызывают.

Активно используются оппозицией каналы наркобизнеса. Вырученные средства, как правило, идут на закупку оружия. Наркотики ведь один из наиболее легких способов наживы. В условиях Афганистана наркотическое зелье можно приобрести практически за бесценок. В Душанбе килограмм наркотиков сейчас стоит от 500 до 800 американских долларов, чуть дальше — 1000 долларов, с расстоянием его стоимость возрастает. Поэтому не только оппозиция, но, к сожалению, и местное население путем такой перепродажи пытается улучшить свое существование. —

— Не могли бы вы сообщить , сколько лиц в 1995 г. было привлечено к уголовной ответственности за нарушение государственной границы? Были ли среди них иностранные граждане?

— В 1995 г. нами заведено 9 уголовных дел, связанных с нарушением государственной границы. В основном это участники мелких групп, совершающих переход для концентрации на территории Таджикистана.

В 1993 г. мы задержали иностранца, принимавшего непосредственное участие в боевых действиях на территории республики. Гражданин Ирака, Абу Исхак ибн Муххамад, был осужден Верховным Судом Республики Таджикистан к 7 годам тюремного заключения и до сих пор содержится в колонии усиленного режима г. Душанбе. В прошлом году в Тавильдаре был убит еще один иностранный «легионер». По запросу из Турции мы установили местонахождение его могилы.

Для урегулирования обстановки на границе проводится большая работа по линии погранкомиссаров. Слава Богу, времена, когда к нам переходили десятки афганцев с целью грабежей, уже миновали. По сравнению с 1992-1993 гг. число иностранных граждан, воюющих на стороне оппозиции, пошло на спад. Хотя по некоторым данным на горных базах в Тавильдаре есть несколько таких лиц, но пока они не выявлены.

При помощи иностранных инструкторов из Пакистана, Саудовской Аравии, некоторых других стран продолжается подготовка террористов в афганской провинции Тахор. Хотим мы того или нет, любая историческая эпоха дает нам свидетельства геополитических интересов одного государства в отношении другого. Но, думаю, лишний раз затрагивать межгосударственные вопросы не стоит. Они решаются постепенно путем дипломатических усилий. Тем более что в Уголовном кодексе РТ пока нет статьи, касающейся наемников. Так, Абу Исхак был осужден по ст. 81 — пересечение государственной границы , 234 — «незаконное ношение огнестрельного оружия», 76 п.2 — «контрабанда оружия».

Замечу, что общее число нарушителей границы (по сравнению с 1992-1993 гг.) сократилось в силу стабилизации обстановки в республике, а еще потому, что нам в основном удалось вернуть таджикских беженцев с территории Афганистана. Всего за два года мы возвратили 39125 чел. В Исламском государстве Афганистан, по нашим оценкам, до сих пор остаются 11244 чел. Возвращение их на Родину, надеюсь, дело ближайшего времени.

— Саиданвар Касымович, хотелось бы узнать, какие новые функции, с учетом современной внутриполитической и оперативной обстановки, выполняет возглавляемое вами Министерство безопасности? Какие проблемы и трудности ведомственного характера возникают у вас?

— Министерство безопасности, как и прежде, призвано защищать интересы государства и граждан республики. Серьезных структурных изменений у нас не произошло, хотя, с учетом требований времени, образован ряд новых подразделений. Так, в прошлом году мы создали службу защиты экономики. Подобные службы есть в МВД и других силовых структурах, но здесь прослеживается четкое разграничение: мы проводим работу там, где возникает посягательство на экономические основы государства. Иными словами, нас интересуют не разбои и кражи, а, например, контрабандное перемещение товаров, ценностей…

Полгода я нахожусь на посту министра безопасности, до этого был заместителем министра, еще раньше — руководителем следственного подразделения, и думаю, что говорить о серьезных проблемах, противоречиях в министерстве повода нет. Конечно, у нас есть определенные трудности. В частности, связанные с технической базой. В основном все, что мы имеем, осталось со времен Союза. Кое-что мы приобретаем сейчас сами в ближнем или дальнем зарубежье. Но поскольку в основном вся техника бывшего советского производства, мы ориентируемся на поставки из Рос­сийской Федерации.

Серьезные проблемы связаны с кадрами. В 1993-1994 гг. от нас ушло свыше 250 опытных сотрудников. Нужно сказать, что при Советском Союзе в системе КГБ существовала ротация кадров, происходил обмен высококвалифицированными специалистами. В настоящее время произошел большой отток специалистов. Профессионалов с опытом работы осталось незначительное число. Два года назад мы организовали сначала трехмесячные, а теперь полугодичные курсы подготовки офицеров и млад­шего состава. Ежегодно отправляем по 10-15 человек в Академию ФСБ России. К настоящему времени нам удалось в основном укомплектовать все подразделения, призванные обеспечить безопасность страны. Но все же отсутствие опытных, высококвали­фицированных кадров остается нашей главной пробле­мой.

— Скажите, пожалуйста, удается ли вам эффективно взаимодействовать с коллегами из других силовых структур республики?

— У Министерства безопасности, Прокуратуры республики, Министерства обороны, Министерства внутренних дел цель одна — стабилизация общеполитической ситуации в республике и поддержание нормального развития экономических основ нашего государства. Так или иначе все эти вопросы взаимосвязаны, и если мы не будем совместно принимать активное участие в их решении, то порядка в стране не будет. Приведу некоторые примеры, свидетельствующие о нашей эффективной совместной работе. Так, в 1993-1994 гг. было очень много хищений и разбазаривания народного добра. В этом году совместными усилиями нам удалось приостановить утечку ценностей. Хотя, конечно, над этим еще надо много работать.

Что касается Министерства внутренних дел, то его нынешний министр С. Зухуров всего несколько месяцев назад возглавлял Министерство безопасности. Никаких противоречий в плане взаимодействия у нас не возникает. Нет их и с Минобороны, и с Прокуратурой республики. Все силовые структуры сейчас собраны в единый кулак. Свидетельство тому — арест лидера одной из преступных группировок, бывшего депутата Меджлиса Оли Ходжи Каримова. Нам совместно удалось изолировать этого человека, на счету которого большие злодеяния и тяжкие преступления.

— Саиданвар Касымович, не могли бы вы рассказать немного о себе.

— По образованию я — юрист. 19 лет занимался следственной практикой. Начинал стажером-следователем в прокуратуре, затем перешел в Комитет государственной безопасности республики. Работал младшим, старшим следователем, старшим следователем по особо важным делам, затем начальником следственного отдела, начальником следственного управления. Я вырос в этих стенах. Во времена Союза работал в больших следственных группах — с Гдляном, Ивановым. Но сейчас это уже история.

После сентябрьских митингов 1991 г. наши руководители объявили, что при сложившейся ситуации в республике Комитет вынужден занять позицию нейтралитета. Меня это не устраивало. Как юрист, я понимал, что главная задача наших органов — это защита конституционного строя. В данном случае позиция нейтралитета и невмешательства Минбезопасности в творящееся беззаконие означала предательство интересов государства. В 1992 г. я открыто заявил, что закрывать глаза на факты попрания законов не намерен, и подал в отставку. Но поскольку мне пришлось долгое время быть следователем по делам о контрабанде, разбираться во всевозможных нарушениях таможенных правил, а специалистов в этой области было очень мало, меня назначили заместителем начальника Главного управления таможни.

Когда началась гражданская война и оппозиция захватила власть в Душанбе, начались преследования по региональному признаку. Мой дом ограбили и сожгли, и я был вынужден уйти из города. Некоторое время мы с товарищами по Народному Фронту находились в штабе Сайгака Сафарова. Впоследствии, когда произошла смена правительства, я вновь вернулся в Душанбе. Естественно, человеку, отдавшему почти 20 лет этой работе, трудно с ней расстаться. Мне предложили стать начальником управления Комитета национальной безопасности Хатлонской области, но я отказался и венулся к своей прежней работе — следствию. Со временем стал заместителем министра, а пол­года назад назначен мини­стром безопасности. Скажу откровенно, по нынешним временам это только название — министр. Практически все время вместе с товарищами на работе. Да это и понятно: звонки о грабежах, убийствах, других преступлениях поступают и днем, и ночью. Всем нам сложно, физически тяжело, но надо держаться. По правде говоря, из-за напряженной обстановки все это время мне было не до интервью. Но мне сказали, что вы из журнала погранвойск, и поэтому я не мог отказать. С удовольствием свое первое интервью даю именно вам, «Вестнику границы России».

Интервью вела лейтенант Надежда ЕМЕЛЬЯНОВА.

«Вестник границы России» — № 3, 1996. С. 51-59.