Наемники. Неужели это и есть «Путь Аллаха»?

Термин «наемники», который каких-нибудь пять — семь лет назад ассоциировался в нашем сознании с высокопрофессиональными убийцами, делающими свой черный бизнес где-нибудь в африканской глубинке, незаметно вошел и в наш обиход, стал привычным и даже обыденным. Крах СССР породил многочисленные регионы социальной напряженности, которая, к сожалению, переросла в вооруженные конфликты, затяжное военное противостояние. Нагорный Карабах, Приднестровье, Грузино-Абхазская война, не знающая покоя таджикско-афганская граница, Северный Кавказ… Что примечательно, во всех этих «горячих точках» свой кровавый след оставляли и оставляют граждане третьих стран — наемники. Их участие в боевых действиях особо не афишируется, если об этом и упоминается в прессе, то лишь вскользь, по-видимому в силу отсутствия сколько-нибудь убедительной, достоверной информации. Раздобыть ее я и задалась целью, взяв за основу исследований один из самых беспокойных регионов -таджикско-афганскую границу.

По крупицам собирая информацию, я правдами и неправдами «прорвалась» к главе военных наблюдателей миссии ООН в Республике Таджикистан бригадному генералу Хасану Абазе, общалась с высокопоставленными представителями Министерства безопасности Таджикистана, посетила следственный изолятор МБ и взяла интервью у отбывающего семилетний срок наемника из Ирака Абу Исхака ибн Мухаммада, побывала на многих заставах, в кишлаках, черпая информацию «из первых рук». Словом, то, что было увидено, записано в блокнот и на диктофон, думаю, позволяет мне поразмышлять на тему наемников, приоткрыть завесу таинственного, размять ореол бескорыстных «борцов за веру», который тщательно оберегают и тиражируют представители заинтересованной стороны.

Правда о них, псах войны, сегодня необходима, ибо крайне важно представить обществу достоверную информацию о наемниках, размахе их движения и закулисных покровителях, истинных и скрытых целях этого достаточно разветвленного движения, действующего вне международного права. Понятно, одним днем большие дела не делаются, в одном материале обо всем не расскажешь, и все же, если эти заметки заставят хоть кого-то из нынешних вооруженных моджахедов задуматься над своими поступками и их истинным предназначением, остановят хоть несколько выстрелов в сторону выполняющих свой воинский долг пограничников — уже ради этого моя непростая командировка в опаленный войной Таджикистан имела смысл.

Начну, пожалуй, с главного. Наемники, отнюдь, не призраки-одиночки, фанатики веры, какими их иной раз представляют. Если говорить о численности и профессиональной обученности моджахедов, то это сила, которую нельзя не учитывать. Если речь вести о мотивах, толкающих этих людей взяться за оружие и воевать в чужой стране против законной власти, военнослужащих, ежеминутно рискуя при этом своей жизнью, то на первое место, думаю, надо все же поставить деньги, а также захваченную в ходе боевых действий «добычу».

Разумеется, не на последнем месте у взявших в руки оружие моджахедов и идеологическая подоплека, ниже мы убедимся в этом, — религиозные, политические и иные амбиции. И все же, повторюсь, основной интерес — сугубо меркантильный. Вот почему не может вызывать никаких сомнений тот факт, что завербованные наемники, решившиеся зарабатывать на чужой крови, — это преступники и не иначе. Правомерность международной конвенции, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 4 декабря 1989 г., на этот счет очевидна.

Итак, наемники действуют. Не без их участия таджикско- афганская граница вот уже который год живет по законам войны, не знает ни дня, ни ночи покоя. И это несмотря на то, что конфликтующими сторонами принято Соглашение о временном прекращении огня, создана и работает совместная комиссия по урегулированию обстановки, в зоне конфликта постоянно находятся военные наблюдатели ООН. На первый взгляд прилагаются недюжинные усилия по достижению в этом неспокойном регионе мира, на деле же… Вспомним хотя бы события 2 января с.г., имевшие место на участке 6-й заставы Калаи-Хумбского погранотряда, когда погибли 9 и были ранены 8 российских пограничников. И это лишь один факт, штрих из беспокойной жизни таджикско-афганской границы, а сколько их было? И сколько, к великому сожалению, их будет?!

Наемники действуют. Доподлинно известно: в сентябре 1994 г. в г.Тавильдаре Горно-Бадахшанской автономной области суверенного Таджикистана в составе сил оппозиции принимали участие в боевых действиях 25 граждан арабских государств.

Осенью 1994 г. на участке 12-й заставы Хорогского погранотряда границу тайно пересекли 11 вооруженных арабов. Дислоцируясь в районе Ванча, они объясняли свое пребывание здесь тем, что таджики, якобы бывшие у них в роду, завещали своим внукам отвоевать родину…

Благородные на первый взгляд устремления, не правда ли? Тем не менее, какими бы легендами ни украшались подобные деяния, факт остается фактом: против Правительства Республики Таджикистан и российских пограничников, находящихся здесь в соответствии с межправительственным Соглашением, ведут боевые действия не только таджикские оппозиционеры, но и афганские моджахеды, граждане арабских государств.

В учебной тетради таджикского «борца за веру» Мухамеддана Максуда, оставленной им на поле боя, в разделе «Топография» приводятся обозначения объектов на военных картах моджахедов. Отдельными знаками здесь обозначены дислокации арабских подразделений: взвода бойцов из Саудовской Аравии в составе 30 человек, 120 человек сирийской роты… Согласимся, это уже не частные факты. Десятки граждан третьих государств, вопреки международному законодательству, переходят нелегально таджикско-афганскую границу с целью участия в боевых действиях на территории Таджикистана. Не прекращается скрытая переброска вооруженных боевиков через образовавшиеся «бреши» на линии границы Прежде чем пересечь пограничную реку Пяндж, радетели за веру проходят специальную подготовку на военных базах, расположенных в нескольких странах. Как сообщили высокопоставленные лица из аппарата министра безопасности РТ генерал-майора С.Зухурова, широкопрофильное обучение наемников ведется частности, на территории Ирана (в провинциях Басра, Мешхет и некоторых других). На базах Саудовской Аравии обучают летный состав, в Пакистане идет полномасштабная подготовка боевиков для ведения воины партизанскими методами.

На территории Афганистана, в провинциях Тахор, Кундуз и Бадахшан, ведется обучение сторонников Движения исламского возрождения Таджикистана (ДИВТ). Как сообщает МБ РТ, кроме афганских инструкторов здесь работают сотрудники спецслужб Ирана, Пакистана, Саудовской Аравии и Алжира. Срок обучения в лагерях — от трех до шести месяцев, в зависимости от специальности и предназначения. Особое внимание уделяется подготовке ведения войны партизанскими методами, совершению террористических актов, подрывных действий в составе разведывательно­диверсионных групп, изучению минно-взрывного дела.

Хорошо информированные российские военные источники свидетельствуют о том, что в начале декабря прошлого года на территории одной только Тахорской провинции Афганистана в качестве наемных инструкторов выступали до 50 представителей Саудовской Аравии.

Деятельность арабских советников особенно усилилась в последнее время. Так, в начале декабря 1994 г. в Афганистан прибыла большая группа арабов, которые, расквартировавшись в населенных пунктах Чахи-Аб, Анджиз, Барича, влились в состав вооруженной оппозиции Кулябского и Бадахшанского фронтов. Совместно с таджикскими боевиками они выходят на Шуроабадское направление, в Гармскую группу районов для ведения боевых действий против личного состава Погранвойск РФ в Республике Таджикистан и силовых структур Таджикистана.

Документы, взятые у боевиков, подтверждают — они занимаются разработкой методов ведения войны «до победного конца». «Эй, мусульмане! При встрече с противником будьте мужественны, помните Бога, не спорьте друг с другом, сплотитесь!» — подобные лозунги открывают учебные тетради большинства моджахедов. А затем следуют подробные конспекты способов и методов ведения боевых действий.

«Сейчас мы учимся воевать. Нужно знать о том, что партизанская война бывает трех видов: боевые действия в горах; боевые действия в городах; использование помощников (невооруженных лиц). Этапы партизанской войны мы делим на: боевые действия; достижение равенства; уничтожение врага».

Далее, как правило, описываются способы вывода из строя военной техники, железных дорог, телефонных линий и электростанций. Большое внимание уделяется изучению компьютерной техники в целях ее использования для решения различных сугубо военных задач. Учебные схемы и рекомендации свидетельствуют о том, что в используемой моджахедами компьютерной технике заложена специфическая информация, скажем по выдаче данных артиллеристу, алгоритм работы разведчика, точная передача указаний цели, корректировка огня по противнику и т.п.

Приказы, изданные командованием вооруженной оппозиции как до, так и после подписания в Тегеране Соглашения о временном прекращении огня, убеждают в том, что оппозиция пошла лишь на временные уступки. В ее действиях угадывается тактический маневр для накопления сил и подготовки к очередному броску на Таджикистан.

Знакомлюсь с приказами «Правительства Таджикистана в изгнании». С документальной точностью они свидетельствуют об истинных намерениях противоборствующей стороны.

«Исламское движение Таджикистана.

Юго-восточное направление.

Главнокомандующий направлением Мухаббатов Мухаммад.

Приказ от 31 августа 1994 г.

Командирам: все группы должны быть приведены в полную готовность. Указанный приказ вступает в законную силу со дня подписания».

Следующий приказ датирован тем же числом.

«С 31 августа 1994 г., ввиду осложнения обстановки внутри фронта в районе Дарваза приказываю: граница Бадахшана и Афганистана должна быть полностью закрыта. В случае несоблюдения этого положения все группы и лица обеих сторон подлежат ликвидации. Главнокомандующий юго-восточным направлением М. Мухаббатов».

Хочу обратить внимание: оба эти приказы изданы до 17 сентября 1994 г., дня подписания в Тегеране Соглашения о временном прекращении огня. Третий приказ был изъят пограничниками Калаи-Хумбского отряда у командира незаконной вооруженной группы Гаюра Ализода 28 ноября 1994 года, спустя два месяца после подписания Соглашения. Вот его полный текст:

«Во имя Аллаха милостивого, милосердного.

Здравствуйте, Божьей милостью всех вам благ.

Во имя объединения под единым знаменем всех сил исламского движения Таджикистана и свержения режима недальновидных бандитов, для устранения разногласий между группами, с целью предотвращения внутренних противоречий и междоусобиц, во имя победы священной религии ислама и освобождения исстрадавшегося нашего народа из когтей кровожадных коммунистов ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Все моджахеды Бадахшана, Вахъе и Каратегина должны объединиться в ряды армии Исламского движения Таджикистана.

2. Командиры, все старшие групп и их моджахеды должны подчиняться главнокомандующему силами Исламского движения Таджикистана (ИДТ) Ризвоншаху Алимарадону.

3. Лица, которые были вооружены Исламским движением Таджикистана, должны влиться в ряды ИДТ либо сдать оружие.

В случае отказа от добровольной сдачи оружия силы ИДТ обязаны разоружить их насильно. Лица, купившие оружие, также обязательно вступают в подчинение армии ИДТ либо сдают оружие, получая от ИДТ его стоимость. Оружие, подаренное командирами отдельным лицам, является собственностью армии Исламского движения Таджикистана.

Саид Абдулло Нури, главнокомандующий всеми силами ИДТ, г. Талукан».

Переходное правительство в изгнании было создано таджикс­кой оппозицией на территории Афганистана. У него имеются свои ведомства и подразделения, среди которых наиболее дестабилизирующее влияние на обстановку внутри Республики Таджикистан и на линии таджикско-афганской границы оказывает служба контрразведки, именуемая официально «Служба безопасности беженцев Таджикистана» (СББТ). Руководит ею бывший сотрудник КГБ Республики Таджикистан Сияхаков Саид Джалол. В ведении службы — рекогносцировка на участке границы, выявление здесь наиболее безопасных мест для заброски вооруженных групп, оружия и контрабанды. Еще одно важное направление деятельности СББТ — организация террористических актов внутри республики. Параллельно проводится поиск «источников информации» людей, способных предоставить необходимые сведения. В этом ключе осуществляется «обработка» таджикских беженцев на территории Афганистана. В дальнейшем они вновь возвращаются в Таджикистан, где и становятся опорой оппозиционеров.

В Министерстве безопасности РТ не исключают, что внутриполитические и экономические сложности в Таджикистане подтолкнут оппозицию к поиску «бреши» не только на границе, но даже и внутри правительственных структур. Что же касается пограничников, то нельзя сбрасывать со счетов и то, что личный состав Группы российских погранвойск в РТ комплектуется в основном из числа местного контингента, а это также может иметь определенные последствия, особенно если иметь в виду подверженность молодежи идеологической пропаганде, основу которой составляют религиозные постулаты. Учитывая это, «Правительство в изгнании развернуло активную пропагандистскую деятельность посредством радиопередач из г. Талукана (Тахорская провинция Афганистана) на волнах центральной радиостанции оппозиции «Свободный голос Таджикистана». Надо признать, предпринимаемые оппозицией усилия не проходят бесследно. Во всяком случае, с каждым годом все более увеличивающееся число дезертиров из подразделений погранвойск должно подтолкнуть командование группы к принятию соответствующих контрмер.

В правительственных кругах Республики Таджикистан убеждены, что оппозиция не смогла бы вести столь активные действия без помощи третьих государств. Об этом, кстати, говорится и в официальном документе, переданном Министерством безопасности РТ в Организацию Объединенных Наций.

А что же оппозиция, признает ли она факт использования наемников? К сожалению, она игнорирует решения Генеральной ассамблеи ООН по этому вопросу. Мало того, глава оппозиционного правительства Саид Абдулло Нури, выступая в двадцатых числах декабря 1994 г. по «Свободному голосу Таджикистана», заявил, что им достигнута договоренность с мусульманскими организациями Ирана, Судана, Саудовской Аравии и Алжира по оказанию всяческой поддержки оппозиции, в том числе финансовой и оружием. Он подчеркнул, что представители этих государств воевали и будут воевать в составе Движения исламского возрождения Таджикистана против существующего режима.

Вряд ли его слова нуждаются в каких-то комментариях. Избранный оппозицией путь решения конфликта противоречит мнению международного сообщества, ставит под угрозу процесс политического урегулирования конфликта. А раз так, общественность должна четко представлять себе, откуда же исходит угроза миру и стабильности в этом многострадальном регионе.

Логичен и другой вопрос: так чьи же интересы защищают воюющие против суверенного Таджикистана наемники? Как сопоставить их идеологию «борцов за веру» с заурядным бандитизмом, разбоем, уголовщиной, носящими нередко ярко выраженные садистские приемы (вспомним варварский акт, когда четверых погибших в бою пограничников моджахеды обезглавили)? Неужели смерть и страдания не только русских, но и единоверных братьев таджиков и есть путь служения Аллаху? С этим и другими вопросами, переполнявшими меня эмоциями, я и пришла поговорить с одним из «воинов джихада», к счастью, теперь уже не опасным для окружающих.

По горам и предгорьям я скитаюсь,

В руках оружие, на поясе кинжал.

Так пусть будет проклят тот, кто создал это оружие.

Из-за него я скитаюсь без дома, без угла своего.

(Из тетради м моджахеда)

НЕУЖЕЛИ ЭТО И ЕСТЬ ПУТЬ АЛЛАХА?

В колонию усиленного режима города Душанбе, разумеется, просто так не попадешь. Тщательнейшая проверка документов, выяснение многочисленных «нюансов», но все эти меры предосторожности воспринимаешь с пониманием. Уж где-где, а здесь ухо следует держать востро. Потеряешь бдительность, поясняют мне, расплатишься погонами, а может, и жизнью.

У массивных металлических ворот ощущаешь особое волнение. Как там? Но вот предварительные формальности соблюдены, прохожу на территорию колонии и… на миг столбенею. Внутренне настроилась на суровый, «решетчатый» антураж, а тут радуют глаз великолепные розы, кипарисы, веерные пальмы, прочие южные экзотические растения. Красота! Но как-будто в диссонанс ей по дорожке спешит озабоченный чем-то дежурный, молодой человек в темно-синей робе, стриженный наголо. И радужных ощущений как не бывало.

Сопровождающий меня сотрудник Министерства безопасности республики открывает одну из дверей приземистого здания, и мы оказываемся в кабинете заместителя начальника колонии. Два полированных стола, несколько телефонных аппаратов, переносной телевизор. Здесь же — диван со свернутой курпачой. Сотрудники силовых структур Таджикистана, похоже, капитально вросли в особые условия службы, сутками не отлучаются со своих рабочих мест. Постоянная боевая готовность продиктована ожиданием провокаций и террористических актов.

За плечами заместителя начальника колонии (фамилию попросил не указывать), узбека по национальности, почти 20 лет службы. Всякого здесь повидал, но такого, как в 1992-м, даже он не припоминает. Тогда в октябре ноябре учреждение пребывало в осаде. Оппозиционные формирования, используя период «демократических» преобразований, требуя освобождения заключенных, вели обстрел колонии. В этот период оппозиции удалось выпустить на свободу осужденных из трех других колоний — общего, строгого и усиленного режима — в Душанбе и Курган-Тюбе. Многие офицеры тогда уволились.

В ожидании окончательного оформления документов на встречу с осужденным, разговариваем о непростых проблемах с офицерами МВД. В их душах смятение и беспокойство. Оно и понятно: когда правит бал не Закон, а оружие в руках человека, тут хочешь не хочешь, а призадумаешься.

Наш разговор нарушает стук в дверь. В комнату вводят одного из тех, кто, бросив родину, пошел воевать «за веру» в Таджикистан. С минуту молча разглядываем друг друга. Мой собеседник несколько смущен — для него мой визит полная неожиданность.

Стараюсь быть приветливой, насколько это позволяют условия и мой статус — не женщины, а журналиста. Пытаюсь представить себе внутренний мир этого совсем еще молодого человека со спокойным открытым взглядом карих глаз, высоким «интеллигентным» лбом. Как он вышел с «оружием в руках и кинжалом на поясе» на таджикскую землю? Неужели вот эти, мирно покоящиеся на столе руки, совсем еще недавно сжимали в руках автомат, сеяли вокруг себя ненависть, смерть, религиозный фанатизм?

Перехожу на арабский и узнаю: Абу Исхак ибн Мухаммад родился в селе Тикрит на юге Ирака. Рос и учился в Багдаде. Женился рано. Его жена Марьям и трое детей так же, как и он, покинули Ирак и перебрались на постоянное место жительства в Афганистан. После того как получил образование в средней школе, стал «учиться на улице», занимался коммерцией, по делам, связанным с торговлей, бывал в Иране, Пакистане и Афганистане. В июле 1991 г., увлеченный идеей послужить Аллаху, он отправился в Иран, где в течение восьми месяцев проходил специальную подготовку в военном лагере «Самондодж».

Сам он так вспоминает те дни: «Наше положение на военной базе в Самондодже ничем не отличалось от положения военных заключенных. Мы, моджахеды, жили за колючей проволокой. Жили и учились, постигали различные религиозные постулаты, призван­ные укрепить наш боевой дух». Они заучивали формулы типа: «Да не осядет пыль на идущего в джихад. Бог отстранит и пыль, и дым ада от него на расстояние, равное тысячедневной скачке. Тот, кто получит ранение, будет принят в рай. И цвет лица его будет прекрасен, и запах тела имбирным, и тот, кто воевал во имя Бога, — рай для него открыт».

Затем шло изучение автоматического оружия, взрывчатых устройств, порядка и способов оказания неотложной медицинской помощи. Обучались также маскировке применительно к условиям местности, времени года и суток: «Одежду выбираем, чтобы цветом подходила к местности, или маскируем ее глиной, ветками, травой. Зимой надеваем белую одежду…» А еще усваивали правила дележа военной добычи. «Все, что берется в результате войны, — говорят моджахеды, — считается нашим законным богатством. Бог приказывает: берите и ешьте то, что взяли, — оно честно заработанное вами богатство».

Дневниковые записи моджахедов дополняют рассказ моего собеседника. Оказывается, что раньше раздел военных трофеев производился согласно Корану. Но у нынешнего джихада свои правила. «Мусульманин не может быть рабом» — гласит одно из положений современного джихада. Подумалось, выходит, христианина, иудея или атеиста можно полонить в рабство, а мусульманина нет? Ответ на вопрос дают следующие положения моджахеддинов: «Занятые земли безбожников делятся между моджахедами. Эти земли могут быть отданы рабочему люду, который будет их засеивать, урожай же должно делить между моджахедами. Одна часть урожая отдается родственникам Пророка». Мы видим, как сознание подспудно подготавливается к спокойному восприятию рабства.

Следующие темы — изучение военной топографии, разведдела. Промежутки между военными занятиями посвящались преподаванию таджвида — правильного, хорошего чтения Корана.

В марте 1992 г. с группой афганцев Абу Исхак покинул Иран. По дороге Гурбати Джан — Машхед он со своими товарищами дошел до Герата. Проживая в течение семи месяцев в Афганистане, ни в чем не нуждался. Затем, в сентябре того же года, направился для совершенствования своей подготовки в военный лагерь в Пешаваре, что на севере Пакистана. Здесь, по словам Абу Исхака, подготовка велась более целенаправленно, в качестве преподавателей выступали пакистанские и другие зарубежные инструкторы. На втором месяце подготовки он получил разрешение от командования переправить семью сначала в Исламабад, а затем в Пешавар.

После пятимесячной подготовки он с семьей опять возвратился в Афганистан. Оставив родных в Джелалабаде на попечение знакомому иракцу[1], он выехал в Кабул, а затем на север Афганистана — в Мазари-Шериф и Талукан, где встретился с таджикскими беженцами. Слушая их рассказы о зверствах неверных- кяфиров, пришел к окончательному решению идти с джихадом на территорию Таджикистана.

Вскоре, при помощи таджикских проводников, Абу Исхак переправился через границу в город Хорог Горно-Бадахшанекой автономной области. Мусульмане Таджикистана отмечали в это время месяц Рамадан (на арабском языке он именуется «шагр ас- саум», что значит «месяц поста» — месяц очищения от грехов и пороков). Именно в этом месяце, по мусульманскому преданию, архангел Джебраил ниспослал Мухаммаду Коран.

Неделю потратил Абу Исхак на поиски мечетей и святых мест. И вот тут-то оказалось, что его представления о Таджикистане резко расходятся с действительностью. Мало кто из мусульман здесь постился, никто не призывал к молитве.

Абу Исхак тяжело вздыхает, а затем продолжает свой рассказ: «Здесь, в Таджикистане, я увидел людей, которые с жестокостью убивают друг друга и совсем не молятся Аллаху. Они курят и сквернословят даже в мечетях. И хотя они не молятся и не постятся, убивают беззащитных стариков, детей и женщин, воруют друг у друга, при этом они называют себя моджахедами.

В городе Хорог, куда я сперва пришел, нет не только мечетей, но и клочка земли, на котором человек мог бы сказать: «Аллах велик». Когда я понял, что во многом заблуждался, решил пробираться назад к границе, чтобы вернуться в Афганистан, но таджикские боевики остановили меня и доставили к своим командирам. Те не решились меня убить, потому что в группе были еще шесть арабов из Египта, Ливии, Саудовской Аравии и Йемена. В случае, если бы меня убили, они сообщили бы об этом другим арабам. Боевики поступили иначе — нашли возможность для сдачи меня, при переходе границы, пограничникам. А те уже отправили меня в следственные органы Душанбе».

При задержании Абу Исхака 23 апреля 1993 г. на территории кишлака Сахчарв Шугнанского района ГБАО у него были изъяты: граната Ф-1, три магазина к автомату Калашникова, 39 патронов калибра 7,62 мм. После проведенного расследования Верховный суд Республики Таджикистан приговорил его к тюремному заключению сроком на 7 лет.

В ходе разговора мой собеседник старался быть кратким Никаких жалоб на судьбу, лишь во взгляде чувствовалась какая-то отрешенность.

Спрашиваю его:

— Скажите, зачем вы пришли в Таджикистан? У вас в родне есть таджики или узбеки?

— Нет, я араб. У меня нет никаких родственных связей в Таджикистане. А пришел я сюда ради джихада и нашей религии, ислама, которая является единой для таджиков, узбеков, арабов.

— И вы думаете, что джихад пойдет на пользу Таджикистану?

— Прежде всего нужно понять, что такое джихад. Мы воюем не для оккупации земель, мы воюем за религию. Правительство Таджикистана также должно понять, что такое джихад. Оно не знает этого по сей день. Здесь, в Таджикистане, я увидел две группировки — правительственные войска и вооруженные формирования оппозиции. Они воюют друг против друга, не думая даже, не вспоминая о джихаде. Они убивают друг друга ради личной выгоды.

Я уверен, что нет ничего выше религии. Мусульмане всего мира должны приходить на помощь друг другу, несмотря на то что их страны расположены далеко друг от друга. Я пришел сюда ради ислама, но когда увидел, что люди здесь воюют только из-за своих амбиций, решил вернуться в Афганистан. Но было поздно…

— Больше полутора лет вы в тюрьме. Ваши жена, дети знают, что случилось с вами?

— Родным неизвестно, где я. Но с ними Аллах. Я осужден на длительный срок, и только Аллах может дать мне силы все это вынести. Никто не знает, сколько я пробуду здесь — может, пять, может, семь лет, а может, и больше. Только Аллаху открыто будущее. Да оно меня и не интересует. Я думаю только об Аллахе и живу только для него. Мне не нужна жизнь сама по себе, она должна принадлежать Аллаху. Но лучше бы я погиб в бою и стал шахидом[2]. Ведь Бог приказывает: «Не считайте погибшими тех, кто умер во имя Аллаха. Радуйтесь, что они освобождены от всех трудностей и приближены к Богу». Я пришел сюда за правдой, но, к сожалению, не нашел ее на таджикской земле.

Судьба наемника. Ей не позавидуешь. Абу Исхак ибн Мухаммаду всего 23 года, но выглядит он гораздо старше своих лет. Когда я просматривала видеозаписи допросов моджахедов, меня не оставляла мысль — все они молодые люди не старше тридцати, но — внешне каждый — сгорбленный жизнью старец, какой-то весь надломленный, с потухшим взглядом. Разве может материальное вознаграждение, пусть и значительное, компенсировать человеку свободу, и какие деньги заменят детям живого невредимого отца? Ради чьего счастья проливают они кровь отцов таких же детей, каких оставили в собственных домах? Неужели это и есть путь Аллаха?

***

24 мая 1994 г., после вербовки российских граждан для участия в боевых действиях на территории Закавказья, МИД России выступил с заявлением, в котором осудил подобные действия как противоречащие международному законодательству.

Согласно Гаагской конвенции 190.7 г. и Женевской конвенции 1949 г. в нейтральных государствах запрещается открывать пункты по вербовке наемников. Эти конвенции гласят также о том, что с наемниками должно поступать как с военными преступниками, а не как с военнопленными.

В связи с этим МИД России напомнил, что вербовка, использование, финансирование и обучение наемников являются тяжким преступлением. Подобные действия противоречат дружественному характеру отношений между государствами и не могут рассматриваться иначе, как наносящие им серьезный ущерб.

Учитывая, что проблема наёмничества выходит за рамки национальных границ, Министерство иностранных дел России обратилось ко всем странам с призывом принять эффективные меры по пресечению наемничества.

Думается, что подобное обращение актуально сегодня как никогда. Хватит крови, хватит мракобесия и жестокости. Человечество должно наконец вспомнить о существовании цивилизованных способов разрешения накопившихся проблем.

© Н. ЕМЕЛЬЯНОВА, наш спец. корр.

Москва-Душанбе-Москва.