Выпускник Михайловского артиллерийского училища, Иван Тимофеевич Беляев (1875 - 1957) помимо военных занятий глубоко изучал коренные народы Латинской Америки и Кавказа, публиковал серьезные исследования по проблемам этнографии, выступал с докладами в Русском географическом обществе. Но наступивший «век войн и революций» мало способствовал научной работе. Впрочем, богатый военный опыт Первой мировой и Гражданской войн в сочетании с познаниями учёного и выдающимися личными качествами сыграли решающую роль в его необычной судьбе, подтверждая старую мудрость: талантливый человек талантлив во всём.  

Дорога на Асунсьон

…После крымской эвакуации части Донской армии, в составе которой завершал свой Белый поход Иван Беляев, были размещены на Лемносе. Высаженные на островах Эгейского моря, русские сохраняли прежнюю военную организацию и объединялись в группы, соответствующие воинским частями при оставлении Крыма. Вскоре французские союзники потребовали от Врангеля перевести воинские части с Лемноса в другие страны. Была достигнута договоренность с Болгарией и Югославией, и в июне 1921 года началась передислокация русских воинских частей. Беляев выехал в Болгарию с офицерами Донского корпуса. Донская казачья батарея, Казачий, Атаманский, Кубанский дивизионы были приняты на службу в пограничные войска Болгарского царства. До семи тысяч казаков поступили на лесные работы. Софию того времени даже называли «казачьей столицей» [1] .

Весной 1922 года ситуация в Болгарии изменилась. Активизировались болгарские коммунисты, на политическую борьбу оказала свое влияние Москва. Болгарское правительство теперь смотрело на русских как на временных, непрошенных пришельцев. В 1923 году Беляев принимает решение покинуть Болгарию и перебраться в Буэнос-Айрес. В Аргентине уже была своя эмигрантская община, костяк которой заложили социалисты, покинувшие Россию из-за преследований царских властей. Новую волну соотечественников они встретили враждебно, приложив максимум усилий, чтобы доказать аргентинским властям опасность белой эмиграции.

Соседний Парагвай по-иному отнёсся к русским эмигрантам. После кровопролитной войны второй половины XIX века страна испытывала недостаток в людских ресурсах. Проблем добавила тяжелая гражданская война 1922 – 1923 годов. Хорошо зная историю Парагвая и его проблемы, Иван Беляев сумел заручиться поддержкой находившихся в Аргентине парагвайских политиков. В начале 1924 года, после одиннадцати месяцев пребывания в Аргентине, Беляев выехал в Парагвай, где русских в то время практически не было. Ивану Тимофеевичу выпала роль открыть эту страну для русской эмиграции, попытаться возродить здесь кусочек родины...    

Прибыв в страну, Беляев сразу же предложил парагвайскому правительству создать в стране своего рода русское культурное ядро. 28 июля 1924 года военный министр, бригадный генерал Манлио Скенони сообщил Беляеву, что президент страны Элихио Айала согласен с его идеей эмиграции русских в Парагвай, но предупредил, что он несет личную ответственность за приглашенных им специалистов. Требовалось также подтвердить, что они никогда не состояли в рядах Красной армии. Русским техникам назначался солидный оклад, равный жалованью депутата парагвайского парламента [2].

В 1925 году Беляев представил устав общества по вопросам переселения в Парагвай для патриотически настроенной эмиграции в странах Восточной Европы. 5 октября 1925 года устав был утвержден Министерством внутренних дел Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев, где при поддержке бывшего екатеринославского губернатора Сергея Щетинина было организовано «Русское общество по колонизации Парагвая» [3]. С этих пор одной их важнейших сфер деятельности Иван Беляев было создание «Русского Очага» – проекта, идея которого состояла в том, чтобы спасать оказавшихся в изгнании соотечественников, обеспечивая землей и рабочими местами русских военных и гражданских специалистов, прибывающих в Парагвай.

«Сегодня, думая о нем, спрашиваешь себя: русский ли это с парагвайской душой или парагваец с русским сердцем? Создать новое отечество для своих соотечественников-изгнанников – из этого своего идеала он создал подлинный подвиг» [4].

Парагвайский консул в Париже Хуан Лапьер – о И.Т.Беляеве. 1932 год

Его усилия принесли свои плоды: численность россиян в Латинской Америке в 1930-х годах, в том числе и за счёт прибывающих в Парагвай русских эмигрантов, превысила 20 тысяч человек.

«Верхом на коне, с саблей в руках»

Прибыв в Парагвай, Беляев обратился в своём письме к президенту страны со словами, связавшими его дальнейшую жизнь с судьбой этой страны: «Я русский патриот. Я лишен счастья умереть за мое отечество. Но я предлагаю мой меч вам. Я готов сражаться в ваших рядах с любым врагом, не только с тройственной, но и с десятирной коалицией…» [5]. И он исполнил свое слово, причём в критически важный для Парагвая момент.

… Восток Парагвая, отделённый от запада одноимённой рекой, был хорошо освоен.  Но область Чако междуречье рек Парагвай и Пилькомайо, простирающуюся на запад, насеяли племена кочевых лесных индейцев, а они не допускали к себе чужаков. Война за приграничные с Боливией территории Чако развернулась в 1932–1935 годах, но что она неминуемо будет, стало ясно уже в начале 1920-х. (Важную роль сыграли предположения о присутствии нефти на этих спорных землях.) Написав доклад военному министру, Беляев получил его поддержку и приглашение на службу в военное ведомство. По призыву Беляева в страну начали прибывать русские офицеры. Координируя их приезд, Беляев все больше вникал в проблемы парагвайской армии, завоевав чрезвычайное доверие властей, и 13 октября 1924 года министр военных дел и флота д-р Луис Риарт уполномочил его возглавить секретную экспедицию в ранее неизведанные территории Чако.

Тринадцать экспедиций Беляева (с 1924 по 1932 год) в эти индейские земли были не просто разведывательными миссиями. Социальный ландшафт, многообразие этнического состава, социокультурные особенности групп индейских народов, их языковые особенности и религиозные верования стали объектами серьёзнейших научных исследований, проводившихся непосредственно в «полевых условиях» [6]. Не ограничиваясь сбором военной информации, исследователь разрабатывал планы включения индейских племён в государственную и общественную жизнь Парагвая.   

С 18 сентября 1930 года по приказу военного министерства И. Т. Беляев принял участие в секретных работах Генерального штаба по Чако.

«Генерал Беляев, первый белый русский на службе национальному делу, справедливо заслуживает официального признания и благодарности Парагвая… Но еще больше мы должны ценить его за упорство в желании превратить индейца — местного агента таинственного Чако — в нашего лучшего союзника против боливийских захватчиков»  [7].

Дж. Фернандес, «Война в Чако»

Беляев считал, что Парагвай должен вооружать индейцев, учить их выживать в новых условиях, интегрироваться в общую жизнь страны. За годы экспедиций ему удалось добиться полного доверия большинства индейских племен. И в своих рекомендациях для военного руководства страны генерал Беляев показал, что без участия индейских народов выиграть войну будет очень сложно. В условиях Чако именно индейская кааалерия «обладая высокой мобильностью, сможет совершать переходы без воды, сможет поддерживать наблюдение по всей пустыне, и именно она может сказать последнее слово во время боя» [8]. Ключ к победе был в руках индейца, способного  «пройти через самую толщу джунглей так, словно он находится под навесом собственного жилища…» [9].

По мнению русского генерала, если отвести индейцу достойное место в государственной нише, он будет исполнять свой долг «с детским и бескорыстным мужеством». Предлагая создание кавалерийских подразделений в Чако, Беляев писал в докладе военному министру: «Парагвай может иметь одну из лучших кавалерий на американском континенте. В условиях пустыни эти воины будут способны к защите с небольшим количеством средств связи и вооружений — верхом на коне, с саблей в руках» [10].

«Сильная рука» – Отец индейцев

Чакская война имела свою интригу, в которой Ивану Беляеву и другим «русским парагвайцам» предстояло сыграть свою историческую роль. С начала ХХ века область Чако, с её природными богатствами и выходом к водным ресурсам, стал объектом притязания немецких военных, обосновавшихся в соседней Боливии. С 1911 года военную миссию здесь возглавлял Ганс Кундт (1869–1939), реформировавший боливийскую армию по прусскому образцу. С началом Первой мировой войны Кундт вернулся в Германию, воевал против России, командуя полком на Восточном фронте, а после Первой мировой ушел в отставку и вернулся в Боливию. В 1921 году он возглавил Генеральный штаб вооруженных сил Боливии, а в 1923-м был назначен военным министром. Главной задачей Кундта стала подготовка к войне против Парагвая.

Проживавшие в Парагвае русские офицеры с началом войны в Чако стали вступать в ряды парагвайской армии, а до этого помогали в подготовке парагвайского офицерского состава. Русские топографы внесли большой вклад в снабжение войск картами. Российские инженеры обучали парагвайских коллег дорожному и фортификационному строительству, наладили работу в Асунсьонском арсенале. Моряки передавали опыт личному составу парагвайских речных канонерок, а российские врачи серьезно подняли уровень медико-санитарной службы в армии [11].

Нельзя не почувствовать удивительную связь времён, проявившуюся в парагвайско-боливийском конфликте. К руководству вооруженными силами Боливии германским советников Кундтом было привлечено около 120 германских офицеров-эмигрантов. На стороне парагвайской армии воевали 80 русских офицеров-белоэмигрантов. В Чакской войне русские воины не просто сражались за свою вторую родину — Республику Парагвай, в определённом смысле они внесли свой вклад в победу над фашизмом в Южной Америке. В тогдашних сражениях ощущалось не только продолжение «дуэли» русского и германского офицерства на фронтах Первой мировой, но и своего рода «проба сил» в преддверии Второй мировой…

«Его страсть к опасности и приключениям в сочетании с его интеллектом и проницательностью, тщательная продуманность его рекомендаций вызывали обеспокоенность в боливийской армии, руководство которой предлагало 1000 фунтов стерлингов тому, кто сможет его захватить живым или мертвым» [12].

Из докладной записки сенатора Арнольдо Вьенса председателю палаты сенаторов Роберто Рамона Асеведо,

7 сентября 2016 года

Генерал Иван Беляев сделал все возможное для сохранения за Парагваем региона Чако, занимая высокие должности в парагвайской армии [13].  После Чакской войны он посвятил себя изучению индейских групп мака́ и чамакоко́. Он не только внес большой вклад в изучение жизни этих народов, но и защищал их права, отстаивал ненасильственные пути их интеграции в парагвайское общество. Ему принадлежит концепция системы образования, основанная на идее взаимообогащения культур Старого и Нового света. Благодаря поддержке русского генерала, индейцы мака́ изменили образ жизни, покинули Чако и перебрались в Асунсьон, ближе к Беляеву. Он делал все, чтобы бережно приобщать их к плодам цивилизации – при поддержке правительства купил им землю, создал школу и сельскохозяйственную общину. Вместе с индейцами и деятелями культуры Парагвая Беляев создал первый в стране индейский театр. В 1944 году Иван Тимофеевич был утверждён в должности директора Национального патроната по делам индейцев с присвоением звания Генерального администратора индейских колоний.

До середины 1950-х генерал Беляев находился в кадровом резерве Министерства обороны Парагвая и был демобилизован из рядов парагвайской армии в возрасте 80 лет! Иван Тимофеевич Беляев закончил свой земной путь 19 января 1957 года в Асунсьоне, был отпет в православном храме парагвайской столицы. Но дальнейший его путь до упокоения был необычным для русского эмигранта. Посмертным завещанием Ивана Беляева было захоронить его среди братьев, мака́. Воля его была исполнена. Индейцы доставил гроб с телом Ивана Тимофеевича по реке Парагвай к месту своей стоянки, где русский генерал, получивший от них имя Алебук, «Сильная рука», был погребен как великий друг индейского племени. Мака́ считают Беляева своим небесным покровителем и каждый год 19 января, в день его ухода, проводят церемонию, посвященную русскому генералу с «парагвайской душой», считая его посредником между земным миром и миром ушедших предков.

В своем интервью автору приемный сын генерала Беляева, вождь народа мака́ Андрес Чемеи, сказал: «Если бы не он, индейцы мака никогда не оказались бы в парагвайской столице, никогда не сумели бы сохранить свою культуру и развить её. Теперь это понимают все в сообществе мака, поэтому и называют Ивана Беляева своим Отцом» [14].

Примечания:

[1] Пренасяне ивъзстановяване на кръст — паметника на донските казаци в България // www.cross.bg — 01.07.2014.