ЖУРАВЛЁВА Лидия Васильевна

Горсть родной земли

Лидия Васильевна Журавлёва родилась 5 ноября 1939 года. Они жили под Херсоном спокойной, мирной жизнью. В семье – шесть детей, отец – комбайнёр, мать работала в колхозе. Когда началась война, старшей сестре исполнилось 14 лет, а младшей год. Лидии в июне 1941 ещё не было и трёх лет. Отца, Василия Устиновича, сразу же призвали на фронт, а дети с матерью остались дома.

С 15 по 18 августа советские войска пытались отбить наступление противника, но немецкие войска вошли в Херсон. В Херсонской области фашисты свирепствовали, пытаясь сломить любое, даже малейшее сопротивление населения, ведь Херсон, Николаев, Одесса были важнейшими стратегическими портовыми пунктами. Вермахт планировал, закрепившись здесь, выйти морским путем к кавказским нефтяным месторождениям.

В городе сразу же появилось три лагеря советских военнопленных, один из них – огороженная площадь с выкопанными рвами, в которую пленных набивали настолько плотно, что они могли лишь стоять. Люди погибали сотнями, по свидетельствам очевидцев, из таких траншей немцы в первые сутки вывозили до пятидесяти телег с телами.

В Херсоне и во многих других районах области гитлеровцы создали биржу труда для «добровольной» вербовки населения на работу в Германию. Когда эта затея провалились, началась принудительная отправка. Отказ от мобилизации карался смертью. Оккупанты проводили массовые облавы, схваченных людей сгоняли на сборные пункты, а потом увозили на железнодорожный вокзал и загоняли в товарные вагоны, обнесённые колючей проволокой. За период оккупации в Германию вывезли свыше 37 тысяч жителей Херсонщины.

В октябре 1942 года из родного дома силой угнали в Германию и семью Лидии Васильевны. Вот как она вспоминала об этом: «Перед отправкой наша мать, Мария Терентьевна, под строгим взором полицая пошла в наш палисадник, сняла с головы белый платок, разложила его на земле и руками насыпала в него землю. Стоявший рядом немецкий солдат лишь наблюдал молча. Позже, уже в немецком лагере, те женщины, которые были с нами в бараке, часто просили у мамы этой земельки, чтобы положить на раны, больные места, или просто подержать в руках. И это прибавляло им силы и веры, что все мы вернёмся на Родину».

Их семья попала в трудовой лагерь в городском округе немецкого города Минден. Во время Второй мировой войны неподалёку от Миндена в горах на реках Везер и Виен были построены подземные фабрики, на которых подневольные рабочие и военнопленные из концлагеря производили оружие для фронта, рыли туннели и бункеры для военной техники. В самом же Миндене и его окрестностях были созданы не десятки, а сотни трудовых лагерей. Почти каждый немецкий двор регистрировал какую-нибудь фирму, обозначив её как трудовой лагерь – от сапожной мастерской до пошивочного ателье, везде использовался труд угнанных с восточных земель людей. В начале 1940-х годов здесь процветало узаконенное рабство.

Долгие три года семья Лидии Васильевны провела в немецком плену. Мать и детей старше 10 лет каждый день уводили на работы, а малыши под строгим присмотром немецких автоматчиков оставались в бараке. Лидия Васильевна так вспоминала о времени, проведённом в Германии: «На вопрос, что значит для меня слово «детство» мне нечего ответить. От войны и лагеря у меня осталось одно ощущение: не помню, чтоб за все те три года светило солнце и стояли ясные дни. Всё казалось серым. Или так было на самом деле?
Это было потерянное детство, в котором не было места даже простейшим играм. У нас была одна мечта – вернуться домой, где нас бы встретил отец, но этому сбыться было не суждено, потому что он погиб 3 февраля 1945 года. Выжили мы лишь благодаря нашей маме и её надёжной помощнице, нашей старшей сестре Валечке».

В 1945 году Минден подвергся жесточайшей бомбардировке со стороны американских союзников. Лидия Васильевна вспоминала, что перед тем, как их освободили американские военные, они едва не попали в газовую душегубку: «Помню, что весь наш барак погнали пешком, как сказали в баню. Над «баней» возвышалась высокая труба, из которой валил дым. Нас выстроили в очередь, а с обеих сторон через 10–15 метров стояли немцы с автоматами и собаками. Вдруг подъехал мотоциклист, сказал что-то одному из охранников. И через какое-то время пропали из вида все охранники. Вдали показался танк. Он подъехал к нам, из него выскочил молодой парень, что-то кричал на непонятном языке. Кто-то из толпы смог перевести смысл его слов – «Победа, свобода!» Что тут началось! От счастья люди обнимали друг друга, поздравляли, плакали, смеялись».

Американцы предлагали им уехать в любую страну, обещали дом, землю, достойную жизнь для детей. Но мать обняла детей, накрыла своим пальто и сказала, вытирая слезы: «Деточки мои, только на батьковщину! Если я умру здесь, то вы мои косточки отвезите на Родину». В августе 1945 года, когда они вернулись, мать встала на колени у родного дома и высыпала маленькую горсточку оставшейся земли со словами: «Спасибо тебе, что спасла меня и моих детей на чужбине. Нет на свете ничего дороже, чем земля Родины!».

Дома было и голодно, и холодно, но не было того надругательства над человеческим достоинством, которое они постоянно испытывали в Германии. В послевоенные школьные годы они с братом ходили в школу зимой по очереди: на двоих у них были одни материны резиновые сапоги 39-го размера. Вместо портянок использовали солому, которая предательски вылезала наружу. Но это было неважно, потому что была цель: успешно окончить школу и получить профессию. После школы Лидия вместе с сестрой Варварой поступили в строительное училище, параллельно обучаясь в 10-м классе вечерней школы.

На службе в «Мосэнерго»

В 1962 году Лидия Васильевна вышла замуж и переехала в Подмосковье, в Голицыно. В том же году поступила на работу в Западные электрические сети «Мосэнерго». Выбор казался случайным: увидела объявление на дверях проходной о том, что требуются штукатуры.
Ей тогда было 23 года. В итоге, энергетика стала её судьбой, вторым домом. Младший сын Лидии Васильевны после окончания МГУ в 1994 году тоже стал работать в Западных сетях на должности «инженер-электроник».

Принимал её на работу директор Г.И. Богданов, мастером стройгруппы был Анатолий Васильевич Коржов. С первого дня пришлось выполнять работу и каменщика, и плиточника, и грузчика – грузитьразгружать все материалы они должны были сами, подсобных рабочих не было. Через три месяца Лидии Васильевне повысили разряд.

Шло время. Возникло движение за коммунистический труд, начали лучшим присваивать звание «Ударник коммунистического труда» и их стройгруппа нередко удостаивалась первых мест при подведении итогов соцсоревнования среди вспомогательных цехов.
В феврале 1968 года по поручению директора Г.И. Богданова она приняла дела начальника вневедомственной и пожарной охраны, а в 1970 году после окончания двухгодичных курсов бухгалтеров её назначили бухгалтером, а затем начальником жилищно-коммунального отдела. За время с 1971 по 1997 год Л.В. Журавлёва оформила ордера на получение квартир 650 семьям. Вручая их, всегда радовалась чужому счастью.

С 1994 по 2000 годы она была председателем профсоюзного комитета своего предприятия, старалась помочь людям в довольно сложное время. С 2009 до 2015 года Лидия Васильевна возглавляла Совет ветеранов войны и труда предприятия, входила в состав Координационного совета ветеранов войны и труда Московской объединённой электросетевой компании (ПАО «МОЭСК»). Она всегда относилась к своим воспоминаниям сдержанно, говорила, что они «подразумевают раскрытие перед всеми чего-то личного, тайного и – своего рода – подведение итогов прожитой жизни». А ветераны МОЭСК с благодарностью вспоминают и труд Лидии Васильевны, и её личный жизненный опыт, и позитивное отношение к людям.