Начало пути

…Выезжаю из Москвы в 4:45. Машин не много, но и не мало. Едва свернула с Новокаширского шоссе на трассу М6 «Каспий», как небо затянуло сизым дымом. Горела трава по обочинам, горели леса, торфяники. Первые два часа не открывала окна, ставила внутренний обдув кабины, но удушливый дым был везде. На востоке давно взошло солнце, невидимое из-за клубов дыма, а когда оно появлялось, то напоминало пульсирующий сгусток малинового раскаленного металла в мартеновской печи.

В конце концов пришлось открыть настежь окна и продолжить путь, обмотав лицо шарфом. Так мы ездили через Рокский тоннель Транскавказской магистрали во время войны в Южной Осетии летом 2008 года. Огромное число военной техники — БТР-ы, танки, грузовики оставляли после себя такой шлейф выхлопных газов, что проехать почти четыре километра тоннеля и выжить в этих условиях казалось нереальным. Но гражданское население нашло-таки выход из положения — стали закутывать лица намоченными в воде полотенцами и платками…

Огненный пояс от Москвы растянулся почти на четыреста километров, в дыму задыхались села и деревни. Почему же об этом молчали СМИ, называя лишь отдельные регионы, в то время когда горела вся Центральная Россия? А корреспонденты твердили, будто птицы покидают Москву, которая чрезмерно задымлена… Да нет, в Москве по сравнению с Каширой, Тулой, Тамбовом на тот момент был просто рай.

Ближе к Воронежу смог начал рассеиваться, стало легче дышать. Через пятьсот километров удалось сделать первую остановку.

В придорожном кафе (на рекламном щите — скрещенные вилка и ложка) работали две семейные пары — кавказские мужья и русские жены. Суп-лапша и харчо из скудного рациона были довольно сносны. Чтобы помыть руки, вы проходите здесь трогательный ритуал — одна из девушек поливает из ковшика и подает полотенце.

Поехали дальше. Солнце раскалилось, жара была явно за сорок. Каждые сто километров приходилось поощрять себя остановкой и парой глотков холодного кваса из термоса. Прохладная минералка и тан хранились в термопакете. Но самой вкусной оказалась вода в одном из придорожных кафе. Местные владельцы придумали ставить бутылки с «Ессентуками» в холодильную камеру для мороженого, а когда внутри образовывался большой ком льда, перекидывали их в холодильник для воды. Когда сквозь открытые окна машины тебя обжигают раскаленные воздушные потоки, остановиться на обочине и налить в пластиковый стаканчик из прозрачной зеленой бутылки, в которой пузырятся заснеженные минеральные хлопья, — счастье! Горло после этого саднит, по телу бежит озноб, и еще несколько десятков километров согреваешься, радуясь окружающей жаре.

Трасса «Каспий» в целом неплохая. Где-то хуже, где-то лучше. Причем хорошее и плохое резко отделены границами районов. Двухполоска неплохо приспособлена для обгона, со свежей разметкой. В воскресный день на трассе больше всего было московских номеров — с прицепами, катерами, лодками. Казалось, полМосквы двинуло на Юг, к морю. Через тысячу километров пути обозначился Волгоград. На подъезде к городу немало кемпингов и мотелей. Выбираю один из них, с охраняемой автостоянкой. Изза большого наплыва гостей приходится согласиться на проживание в пятиместном номере. Душ и туалет в коридоре. Тапочки для душа можно купить на ресепшене.

Первым делом — в круглосуточный бар-кафе. После пройденных тысячи километров, казалось, земля плывет под ногами. Принесла из бара в номер две банки колы и бутылку «Архыза», чашечку льда из холодильника, заправила всем этим термос. Потом — душ. Затем — привести в порядок машину. Подъем назначен на 3:30, завтрак заказан на 4 утра (блинчики с творогом и омлет). Отъезд планируется на 4:30. Созвонилась со Ставрополем, подтвердила бронь квартиры, предупредила, что постараюсь подъехать к двенадцати. Глоток из термоса, и спать, спать, спать…

В 3:25 в дверь номера уже стучала горничная, чтобы разбудить. Вещи собраны. На дорогу — завтрак и чашка двойного эспрессо из кофе-машины. Накануне вечером на стоянке почти не было транспорта, а теперь — «свободных мест нет». Такое же объявление висит на стойке регистрации. В коридорах уже началось легкое движение — постояльцы собираются в дорогу. Возле администраторши на листе комнатной монстеры сидит, сложив крылышки, большая упруго-крахмальная саранча и с любопытством наблюдает за происходящим…
Пока настраивала навигатор, подошли соседи по парковке — московская семья — пожилые родители с детьми-молодоженами.

— Мы вас вчера на трассе несколько раз видели, — сказал молодой человек.

Отец подтвердил:

— Хорошо идете, жизнеутверждающе. Вы куда?

— Ставрополь.

— А мы на море.

Пожелали друг другу доброго пути и в половину пятого под прощальный треск цикад отъехали от отеля. На юге светает позже, встречные машины слепили огнем дальних фар, поэтому пришлось надеть защитные бликоотражающие очки. Через несколько минут машина уже плавно кружит по холмам и курганам, дорогам и улицам города-героя Волгограда. Начинает светать. Слева, на востоке, поднимался малиновый диск солнца. Трасса М6 сегодня была полной противоположностью вчерашнему дню — машин совсем немного, обгоны совершались легко, без лишнего напряга. На дороге появились предупреждающие знаки о снижении скорости. Приближаемся к дорожному посту на границе Волгоградской области и Калмыкии.

Молодой скуластый страж порядка не останавливает на контроле, лишь вежливо улыбается и кивает на прощание. Названия сел и мест будто перенесены с географической карты Бурятии или Монголии. А такой красоты природы не встречалось за весь отрезок пройденного пути. Водные затоны, балки, овраги, холмы, поросшие деревьями и кустарником. Вдоль обочин пасутся отары овец и коров, к завязям привязаны длинногривые кони, стаи диких пичуг собираются по обочинам дороги. Сама дорога содержится в прекрасном состоянии («Илюмжинов постарался!»), бензозаправки разумно распределены вдоль всей трассы М6. Заправилась в придорожном «ЛУКОЙЛе» на подъезде к Элисте, покружила по крутым улочкам города, полюбовалась на крыши-пагоды и, следуя советам навигатора, вошла в поворот на Ставрополь. Впереди раскинулась широчайшая водная гладь. Некоторые водители останавливались на обочине, шли к воде. Проехав заливные лагуны, приближаюсь к посту ДПС. Это уже граница Ставропольского края. Пропустив впередиидущую «девятку» с местными номерами, страж порядка потребовал документы на машину.

— Пожалуйста.

— Спасибо, проезжайте, счастливого пути.

Незаметно пролетело более шестисот километров. Впереди — Ставрополь. Дорога на въезде в город блокирована машиной с огромной установкой неизвестного назначения, которая напоминала сильно раздутую баллистическую ракету.

На объезд её ушло минут двадцать. Нещадно палило сквозь открытое стекло автомобиля жаркое южное солнце. Навигатор вел к центру города. Припарковалась в «кармане» у здания с колоннами, недалеко от остановки общественного транспорта. В Москве было невыносимо, а здесь летнее марево развеивал ласковый горный ветер. Кипарисы и мирты издавали одурманивающий смоляной запах. Оказаться опять в задымленной пожарами, раскаленной Москве не хотелось. Приоткрыла дверь, чтобы выйти. Сильный порывистый ветер вырвал дверцу из рук и наотмашь ударил ею по соседнему автомобилю. Белая шестерка, покрытая толстым слоем ржавчины, жалобно застонала. Опустилось заднее мощно тонированное стекло, оттуда возмущенно выглянули сразу две девушки.

— Простите, такой неожиданный ветер. Но ваша машина совсем не пострадала.

Девушки удовлетворенно кивнули и закрыли окно. На светло сером асфальте остались лежать отвалившиеся от машины куски ржавчины. Здесь вообще поражает умение людей понять друг друга, договориться, отсутствие даже намека на агрессию.

Здание, у которого припарковалась машина, оказалось драматическим театром, дом через дорогу — историческим и юридическим факультетами Ставропольского государственного университета. Квартира, найденная через систему интернет-услуг, была в нужном месте — историческом центре города, в пяти минутах ходьбы от музея, архива и университета.

На следующее утро познакомилась с деканом исторического факультета Ставропольского государственного университета Александром Абакаровичем Кудрявцевым. Сотрудники факультета были гостеприимны и дружелюбны: подарили недавно вышедшие книги по истории Кавказа, помогли советами, связали с директором Государственного архива Ставропольского края (ГАСК) Людмилой Витальевной Марковой. Она также оказала максимальное содействие, предоставила немедленный допуск к картотеке, запись в читальный зал. Уже на следующее утро были подготовлены документы для работы, хотя, как правило, этот процесс в архивах занимает несколько дней. Архивные дела, исторические фотографии так же быстро отдавались на оцифровку в лабораторию.

В Ставропольском архиве хранятся собрания документов как дореволюционного, так и послереволюционного периода. Первым делом попыталась ознакомиться с материалами, в которых есть сведения об абазинах, относящиеся к 1800 году. Среди них — данные о разделении абазин на фамилии, численности дворов. Хранящиеся в фондах коллекции дают представление о непрерывных миграционных потоках населения края в XIX веке, шедших во многих направлениях.

Строго говоря, заселение края шло в два этапа — в дореформенную и пореформенную эпохи. На первом этапе оно носило характер военно-казачьей колонизации: строительство крепостей, станиц, укреплений. Второй период сменяется заселением крестьянства. В целях мирной колонизации переселенцев расселяли в разные губернии и уезды. Несмотря на серьезные столкновения, правительство продолжало проводить политику русификации завоеванных территорий.

В основном правительство укрепляло свои завоевания казаками — терскими, семейскими, гребенскими, перевезенными с Дона, но и не только. Например, село Обильное, основанное в 1784 году, состояло из крестьян-переселенцев. На Северный Кавказ, на новые земли, устремились жители Тамбовской губернии — 181 человек, Пензенской губернии — 636 человек, Курской губернии — 318 человек, Тульской губернии — 86 человек, Рязанской губернии — 48 человек.

С 1833 года 30 казенных семей было переведено в разряд казачьих станиц. К концу XIX века численность русского населения на Северном Кавказе возрастает по сравнению с другими народностями, затем идут украинцы, около половины населения составляют местные коренные народы. Постепенно формировался смешанный состав населения края.

В русские же села шла обратная волна переселенцев с Кавказа. После русско-турецкой войны 1877–1878 годов российские власти приняли решение о высылке из Закавказья и с Северного Кавказа более полутора тысяч человек. Они переселялись в Орловскую, Калужскую, Вологодскую губернии, Западную Сибирь. Сюда же отправляли на поселение и пленных турок [1]. Миграционные процессы постепенно меняли этническую картину края.

В период советской власти абазины впервые получили свою письменность; этот процесс был всесторонне проработан, подготовлен и внедрён на основе серьёзнейших научно-практических изысканий. Это был тот ценный случай в истории, когда инициатива народных просветителей нашла активную поддержку со стороны советской власти. Ни до, ни после этого ничего подобного этой масштабной программе в отношении языка абазинского народа предпринято не было.

Героически вели себя абазины в эпоху Великой Отечественной войны. Даже мысли о коллаборационизме не приходили в голову абазинам. В период немецкой оккупации дети, оставшиеся в сёлах, пополняли ряды юных подпольщиков, как могли, боролись с захватчиками, давали приют отступавшим красноармейцам…

Миграционные процессы не прекращались и во время, и после войны, отражая общие реалии географической мобильности, свойственной современному миру. В результате население края оказалось весьма пестрым и разнообразным по своему составу — к концу XX века здесь проживало более 80 национальностей: русские, греки, армяне, немцы, калмыки, ногайцы. В районах края расселились русские, украинцы, белорусы, черкесы, карачаевцы, абазины, ногайцы, адыгейцы, осетины, калмыки и представители других народов.

Диалог соавторов

— Мусса, как ты думаешь, под каким названием войдёт в историю твоего народа нынешний её этап? Или — так: как бы ты сам назвал это время — здесь и сейчас?

— Думаю, что сейчас в жизни нашего народа наступило время, которое точнее всего можно было бы назвать «тренировкой боем». Я имею в виду решение важнейшей задачи: изменить настроение людей, перевести общественную психологию из депрессивного состояния в созидательное. Чтобы люди перестали рассказывать, как им плохо живется, а собрались бы с силами и начали делать дело: строить дома, создавать семьи, воспитывать детей в духе исторического оптимизма… Этому позитивному поведению надо учиться каждую минуту жизни, здесь и сейчас, а чтобы всё это делать с наименьшими ошибками, требуется разработка стратегии. И важнейшая часть её, на мой взгляд, состоит в том, чтобы собрать все возможные сведения об истории, традициях и обычаях наших предков, досконально изучить и культурно освоить наши находки.

А это, в свою очередь, можно сделать только имея хорошую — преданную, талантливую — команду, состоящую из людей, способных высокопрофессионально собирать и анализировать архивные материалы, причём не только в России, но и по всему миру. Именно так — комплексно и тщательно — мы сможем сложить общую картину исторической судьбы России и Абхазии. Для этого необходимо привлечь талантливых аналитиков — историков, а также специалистов во всех необходимых исследовательских областях.

Понятно, что в нашей общей истории были тяжелые, печальные страницы, но есть в ней и страницы славы, а также целые эпохи, оставившие нам богатейшее культурное наследие. Сегодня, когда всему народу и отдельным людям зачастую попросту не хватает жизненных сил, я уверен: восстановление исторической памяти во всём её объёме поможет раскрыть каналы к тем социальным и культурным ресурсам, через которые общество сможет получать положительную энергетическую «подпитку».

Через знание собственной истории и традиций предков человек может обрести очень позитивный жизненный настрой, и наша задача состоит в том, чтобы даже тяжёлые, кризисные этапы прошлого транслировать (как математическое знание) без оценочного негатива, без депрессивного ощущения, а в формате серьёзной аналитики, необходимой для понимания и освоения уроков прошлого. Ведь позитивный ресурс историко­культурного знания в любом случае перевешивает на весах исторического опыта. Традиции, нравы, обычаи, примеры добрососедских отношений между народами­соседями — всё это требует пристального, подробного изучения и представления читателю. За этими вехами истории — опыт конструктивного преодоления вызовов времени и пресловутого «воспаления» этничности, коим «заболели» многие народы после распада СССР. Именно так — учась на опыте ошибок и развивая линию достижений — мы сможем добиться серьёзных результатов в деле сохранения собственного наследия и упрочения места своего народа в мире современности.

— Известно, что сегодня абазины включены в перечень малочисленных народов России. Ученые предупреждают: если народ составляет менее ста тысяч, то его численность будет идти на убыль, и через какое­то время абазин в России может совсем не остаться. Такая вот тревожная тенденция…

— А я уверен в обратном. В скором будущем абазины перестанут быть малочисленным народом. Не сомневаюсь: в ближайшее время их станет больше ста тысяч, и абазин исключат из этого грустного перечня. Для того чтобы двигаться вперед и побеждать, надо быть в хорошем смысле слова беспокойным. Еще древние говорили, что дорогу осилит идущий. Надо двигаться вперед — видеть хорошее в жизни, различать прекрасное в мире, учиться у грамотных людей, учить самому и выстраивать программу «настройки на позитив». Менталитет быстро не меняется, но нам и не надо ни спешки, ни искусственного изменения умонастроения людей. Надо лишь помочь людям увидеть в жизни больше хорошего, научиться радоваться за успехи соседей, развивать в себе лучшие человеческие качества, а ещё — воспитывать у поколения современной молодёжи желание быть вместе, ощущать ценность принадлежности к своему народу и его традициям. Собственно, это и есть главная цель наших усилий.

— К цели может вести много путей, какой тебе видится оптимальным исходя из тех тенденций народной жизни, из того самоощущения абазин, о которых ты уже упоминали?

— Дело в том, что на данный момент нет ни одного человека, который бы целиком и полностью представлял себе, как добиться этой масштабной цели. Но вместе мы, собрав вокруг себя умных и талантливых людей, без всякого сомнения, найдем правильный путь.
Важнейшим средством на этом непростом пути нам видится укрепление государственности на основе уникальных традиций и обычаев народов, составляющих богатейшую этнонациональную палитру России. Я уверен, что это — главнейший фундамент отношений между народами и национальностями, которые живут в стране. Изучение глубинных истоков наших традиций и обычаев, опыта отношений между нашими народами, бесспорно, укрепит исторические корни единения, а значит, укрепит и саму Россию, сделав её сильнее, а демографическую ситуацию в стране — благополучней. Знание обычаев и традиций способно объединить людей на основе уникальности и своеобычности. А они присущи каждому из нас — и народу, и отдельному человеку. Каждый из народов России всегда вносил нечто ценное и неповторимое в общую культурно-­цивилизационную «копилку». В ходе этого процесса мы становимся лучше и можем легче продвигаться вперед, к поставленной цели.

Великие дела состоят из маленьких шагов, великие культуры — из малых культурных кодов. Иначе в жизни не бывает. Я считаю, что путь, который мы выбрали, оптимален в нынешней ситуации. Изучение традиций, обычаев, культурной и бытовой повседневности, а также целых периодов в истории народа — в общем контексте окружающего мира — даёт нам возможность не просто больше узнать о себе и соседях, но и ПОЗНАТЬ себя как часть человечества. Земля, она ведь одна на всех — без границ, таможен, кордонов и КПП… 

[1] Бгажба О. Х., Лакоба С. З. История Абхазии. С древнейших времен до наших дней. Сухум, 2007. С. 238–241.