Сегодня наступит торжество победы над трусостью и отмены установленных другими правил, по которым он жил. Он был словно человек, ноги которого завязли в морском дне, а легкие забиты водорослями, не дававшими дышать, и вдруг сверху ударил яркий луч света и начался приток свежего воздуха, который мог очистить все вокруг. И, освободившись от своих слабостей и трусости, он мог изменить свою жизнь настолько, что это принесет ему бесподобное наслаждение.
Он еще ничего не сказал Айсель, бедняжка наверху пребывала в состоянии спокойного и счастливого сна, не ведая, что находится на пороге кардинального перемен в своей судьбе.
Утром, придя в университет, первым делом он войдет в кабинет заведующего отделом и вместо того, чтобы, заикаясь, приветствовать его, как делал это долгие годы, он даст в морду этому мерзкому провинциалу. В самом деле, ведь он был гораздо более молодым, здоровым и сильным человеком. Если он планировал сделать так, чтобы его жизнь не померкла, то была ли еще какая-то причина, кроме пресловутого общественного мнения, чтобы не дать в морду этому старому подлому негодяю, распространяющему слухи о его «интеллектуальном воровстве» и разорвать невидимые нити лилипутов, опутавших его? Раз уж это сможет принести ему облегчение, то надо сделать именно так и разорвать лилипутовы сети. Надо будет даже оставить открытой дверь, и на глазах у секретарши ударить в этот грязную похотливый рот так, чтобы показать, как у этого негодяя вылетают его гнилые зубы. Заведующий отделом от неожиданности будет ошеломлен этим нападением, потом его охватит ужасный страх, однако через пару-тройку минут он придет в себя, начнет кричать что он ранен и требовать сатисфакции, говорить, что он дорого за это заплатит, позовет секретаршу, и одно за другим посыпятся указания: «Дочка, немедленно позвони адвокату. Свяжись с ректором. Нет, сначала сообщи в полицию!» С одной стороны, он будет пытаться, прижимая носовой платок, остановить текущую кровь, а с другой попытается успокаивать себя мыслью о том, что этот маньяк будет остановлен и с позором брошен в тюрьму. В университете немедленно станет известно об этом происшествии. Об этом сообщат в прессе. Одновременно начнут звонить сотни телефонов, и друзья, словно почувствовавшие запах крови волки, начнут плести в коридорах свои сладко-медовые лабиринты сплетен. В этот момент он, конечно, найдет возможность попасть в кабинет отвратительной женщины – Шэрмин ханым. Закончив дело с этим динозавром, заведующим отделом, он пойдет и даст урок Шэрмин. Однако строя свои планы в сумрачном помещении бассейна, где отражались и преломлялись в воде блики от лампового освещения, он так и не сумел окончательно придумать, что же он сделает с Шэрмин. С этой злобной ведьмой надо было непременно что-то сделать, может, стоя перед ее столом и глядя в широко открытые от изумления глаза, помочиться прямо здесь же, вместо писсуара?! Да уж, ее от такого дела и кондрашка может хватить. Однако он не был уверен, что справится: под взглядом этой бабы, да еще если сзади секретарша будет смотреть, вряд ли он сможет сделать это прямо на рабочем столе. Но план был настолько хорош, что от него нельзя было отказаться. Он думал, думал, и в итоге нашел выход: еще до похода в кабинет завотдела надо будет выпить подряд несколько стаканов воды и заставить себя подождать, когда приспичит. И когда он ворвется в кабинет Шэрмин ханым, все случится само собой, ему только и останется, что расстегнуть ширинку. Он был уверен, что от этого поступка женщина обезумеет, начнет биться с истеричными воплями, секретарша немедленно станет названивать по телефону, через некоторое время к этой суматохе присоединится и заведующий отделом с окровавленным ртом, а, возможно, и ректор, получив информацию о чинимых безумствах, спустится, чтобы посмотреть на скандал, вот тут-то уже и наступит пора убираться из университета. А это означало, что до этого момента надо было закончить письмо для Айсель, надо было подготовить документы и сделать другие необходимые приготовления.
Как и можно было ожидать, на следующий день Профессор не смог осуществить ничего задуманного, и почувствовал себя еще хуже, чем раньше. С первыми лучами утреннего света все его ночные фантазии рассеялись, солнце словно зовет людей вернуться в реальный мир, многие мысли, кажущиеся в ночной темноте правдоподобными и осуществимыми, наутро оказываются полным бредом. Профессор, как и каждый человек, по ночам был Дон Кихотом, а утром – Санчо Пансо. Чтобы понять, что месть, которую он придумывал, сидя у ночного бассейна, на практике неосуществима, можно было бы и в университет не идти.
Он понял это, еще не выходя из дома, но когда вошел в кабинет начальника, то сделал все, чтобы окончательно разрушить свои утопии. Прямо на входе в кабинет заведующего он скромной сказал: «Доброе утро», потом что-то пробормотав, попятился. Потому что, к сожалению, в дверь уже входил следующий посетитель, и кто-то должен был уступить свое место, и, как ни жаль, этим уступившим был профессор. На протяжении всей ночи бьющий в лицо, ломающий нос отвратного ему человека, он не сумел сказать ни одного слова, и, попятившись назад, по-джентльменски дал дорогу другому, что свидетельствовало о его полной слабости и неисправимости. Вместо того, чтобы оскорбить, произнести уничижительные слова, он вынужден был демонстрировать уважение и почтительность.
Думаю, что нет нужды рассказывать о его походе в кабинет Шэрмен ханым, этот вопрос может быть снять с повестки дня. Этим утром, войдя в свой кабинет, Профессор впал в большое беспокойство по поводу собственной персоны и своего потенциала, и, чтобы не отменить своего жизненно важного решения и поставить окончательную точку, немедленно сел и начал писать электронное письмо жене. Он написал на экране ее адрес ayselkurudal@hotmail.com, а в адресе отправителя указал свое имя, однако тело письма оставил пустым. Что он мог там написать?! Прощальную записку?! Сообщение о разлуке?!
Удрученный неосуществимостью своих фантазий, Профессор начал свое послание словами «Любимая». Потом подумал, что с самого начала надо быть более честным. Возможно ли начинать прощальное письмо словами «Любимая»? Однако, что он мог сказать своей жене, с которой прожил двенадцать лет? «Любимая моя женушка», «Моя Айсель», просто «Айсель» или только лишь «Здравствуй»?!
Потом он решил все же сохранить обращение «Любимая», потому что, хотя целью его послания и была необходимость попрощаться, но в то же время он писал его не для того, чтобы сказать, что он разлюбил.
После глубоких раздумий, Профессор написал жене такое письмо:
«Любимая!
В нашем законодательстве есть правовая концепция, которая подразумевает использование такого понятия как право на самозащиту или право на самооборону… Вот и я пишу тебе это письмо, чтобы объяснить, что сейчас попал именно в такое положение. Несмотря на то, что для тебя все выглядело как обычно, я находился в состоянии пожирающего меня беспокойства, которое в последнее время усилилось и стало абсолютно невыносимым. Это никак не связано с тобой, или чувством любви к тебе. Я люблю тебя как прежде, но, к сожалению, я должен попрощаться с этой жизнью и отправиться в другую страну. Я хочу, чтобы ты меня правильно поняла. Это не мое предпочтение, это право на самооборону. Если я этого не сделаю, то в один день не смогу больше жить. И тогда или погибну, или совершу самоубийство. У меня есть только два варианта, и мне не остается ничего иного, кроме как выбрать право жить. Все мое естество расшатано до основания и, чтобы я мог дышать, мне необходимо переселиться в другое место, я вынужден остаться наедине с самим собой, надеюсь на твое понимание в этот период. Не ищи меня; я отправляюсь в дальнее путешествие. Если в один прекрасный день я смогу победить это ужасное чувство, я позвоню тебе.
До свидания, любимая.
Ирфан»
Он очень хорошо мог представить, насколько расстроит Айсель его письмо. Он смотрел на послание, еще не ушедшее с экрана компьтера и перед ним представала картина того, как все случится, как низко падет он в глаза всех – от домашней обслуги, водителей, рабочих до родственников и друзей, каждый будет считать себя вправе предъявить ему счет за брошенную женщину: в итоге он почувствовал, что эти мысли выбивают его из себя, и, испугавшись, что может дать слабину и отказаться от принятого решения, немедленно нажал на кнопку «отправить». Письмо ушло, и у Профессора уже не было никакой возможности, чтобы изменить принятое решение.
Он вышел из университета, и, оставив свою машину на паркинге, поехал в банк на такси. Утром первым делом он позвонил в банк, и попросил управляющую его счетом госпоже Нюкхет снять со счета все его деньги.
— Однако до срока выплаты осталась еще целая неделя. Вы много потеряете, — сказала госпожа Нюкхет.
— Пускай. – ответил Профессор. – Подготовьте 72 тысячи доларов. Я зайду сразу перед обедом и заберу.
Он думал, что если будет ждать срока выплаты, то может потерять нечто гораздо большее.
